О детстве Гранжона известно немного. Он был сыном парижского печатника и издателя Жана Гранжона. Отец направил его учиться к ювелиру, и видимо уже там Робер начал развивать в себе выдающийся талант пуансониста. Карьеру Гранжон начал примерно в 1525-м, но первые известные его шрифты относятся к 1545 году. С 1543 года он работал пуансонистом в Париже. В 1547-м он вырезал нонпарель, это самый ранний шрифт такого размера (нонпарель — шесть пунктов). В том же году он начал руководить делом отца, и уже в 1549-м издал первую книгу — Новый Завет карманного формата на греческом и латинском. До 1551 года Гранжон работал вместе со словолитчиком Мишелем Фезанда (Michel Fezandat). Вместе они издали, например, четыре книги с таблатурами для мандолины (или инструмента вроде мандолины).

«На смерть Маргариты де Валуа, герцогини Наваррской». Мишель Фезанда и Робер Гранжон для Венсана Сартены (Vincent Sartenas), Париж, 1551. Лот на сайте аукциона Christies. Здесь и далее некоторые иллюстрации по щелчку открываются в большем размере.

Забавный факт: в книге «On the Publishing and Dissemination of Music, 1500-1850» Ганса Леннеберга (Hans Lenneberg) упоминается судебный процесс, начатый Гранжоном против одного из его компаньонов в 1558 году. Оттуда известно, что книги с партитурами печатались тиражом в 1500 штук, после чего тираж поровну делился между тремя компаньонами, и каждый продавал свою часть. О результате иска не сообщается.

В 1551 году Гранжон вернулся к гравированию, а в 1557 г., женившись на дочери известного художника Бернара Саломона (Bernard Salomon) Антуанетте, уехал в Лион, который тогда был крупным типографским центром. Здесь стоит отметить, что централизация печатной индустрии в Лионе была возможна благодаря внимательному отношению правительства как к содержанию, так и к оформлению книг — и Гранжон, долго, видимо, носивший в себе идею создания «национального» французского шрифта, пришелся там очень кстати. Под «национальным» он подразумевал, что у евреев, греков или сирийцев есть «собственные» формы знаков, а у французов — нет.

Лицо и оборот листа пергамента из рукописной книги 1535 года. Тогда подобные часовники вовсю издавались в печатном виде. Курсивный готический шрифт с расписанными вручную инициалами и необычными росчерками из канцелярских почерков XIII века, как можно предположить, сильно повлиял на Civilité. Изображения с сайта библиотеки университета Миннесоты, там же можно найти еще много подобных манускриптов.

Этим шрифтом стал Civilité — первый в истории рукописный наборный шрифт, основанный на почерке самого Гранжона. На самом деле, скорее всего, конечно, не первый, но уникальный. Изначально он назывался «lettre françoise d'art de main» (собственно, что-то вроде «искусный французский рукописный шрифт»), но из-за очень популярных книг о детском этикете «La civilité puérile» (1558) Эразма Роттердамского (Desiderius Erasmus) и «Civile honesteté pour les enfants avec la manière d'apprendre à bien lire, prononcer et écrire» (1560) Жильбера де Кальвиака (Gilbert de Calviac), которые были им набраны, сам собой переименовался. Сивилите во Франции и Нидерландах стал своеобразной заменой бастарде — разновидности готического шрифта, которая исчезла из словолитен Франции и Голландии в начале шестнадцатого столетия.

Civilite Гранжона в книге Sommaire des Singularitez de Pline. Издание Бретона, Париж, 1559. Иллюстрация из книги «Printing Types Their History Forms and Use» Дэниэла Беркли Апдайка (Daniel Berkeley Updike).

Шрифты типа Civilité изначально использовались для оформления контрактов — отсюда горизонтальный росчерк в конце строки: это знак, что ничего больше далее добавлено быть не может.

Печатный образец Civilite из книги «Civilite Types» Гарри Картера и Хендрика Д. Л.Ферфлита (Harry Carter and Hendrik D. L. Vervliet).

Первая книга, набранная Civilité — «Диалог жизни и смерти Риньери» («Dialogue de la vie et de la mort [composé en Toscan par Maistre Innocens Ringhiere, gentilhomme Boulongnois ; nouuellemens traduit en françoys par Jehan Louueau]», Риньери это автор, если что), 1557, была издана Жаном Луво (Jean Louveau).

Тем временем, в 1559 году, Эме Тавернье (Aimé Tavernier), известный бельгийский словолитчик и печатник, создает шрифт, который можно назвать «Tavernier Civilité». К слову о пиратстве — скорее всего, он создал его после того, как увидел работу Гранжона. И это при том, что резонанс, вызванный Civilité с его росчерками, орнаментами и рамками, был такой, что король Франции Генрих II (Валуа) 26 декабря 1557 года пожаловал Гранжону десятилетнюю монополию на его использование. Впрочем, из-за копирования шрифта и ряда других причин через десять лет никакого ажиотажа он не вызвал. А наибольшую популярность и вовсе получил не на родине — его довольно часто использовал знаменитый печатник Кристоф Плантен (Christophe Planten, Антверпен, Фландрия). Сивилите есть на знаменитых образцах словолитни Egenolff вместе с антиквой Гарамона 1592 года. (Знаменитых, поскольку несколько реконструкций шрифтов Гарамона и Гранжона созданы на основе это образца).

Клод Гарамон, Робер Гранжон. Образцы шрифтов из типографии Эгенольфа-Бернера, Франкфурт-на-Майне, 1592. С сайта linotype.com

Тесть Гранжона, Бернар Саломон, создал серию орнаментов и рамок для книг де Турна, а Гранжон создал из них набор составных флеронов, которые используются до сих пор. Их особенность в том, что они состоят из очень небольшого числа повторяющихся частей, из которых можно получить бессчетное множество разных вариантов оформления. Лэнстон Монотайп Машин Компани («Lanston Monotype Machine Company») реконструировали эти арабески. Сейчас восстановленные литеры с ними использует небольшая типография Typoretum.

Вновь вернувшись в Париж в 1562 году и продолжая работать словолитчиком, в 1563 году Гранжон начал общаться с Кристофом Плантеном из Антверпена (Christophe Plantin (Christoffel Plantijn)). Плантен любил новые шрифты (к моменту его смерти в его типографии хранилось около 22 тонн отлитых шрифтов. Одна CD-болванка, буквально) и у него уже хранились некоторые работы Гранжона: по описи 1556 года, у него было два набора матриц Гранжона cicero italique и petite italique; по описи 1563 года — уже на шесть больше: четыре курсива, один греческий и один mediane faceon d'escriture à la main Granion, то есть собственно Civilite. В ноябре 1564 года Гранжон на три года переезжает в Антверпен. Его работы того времени — одна из жемчужин музея Plantin-Moretus.

Отлитые литеры Гранжона. Из собрания музея Плантена-Моретуса. Фотография из альбома на flickr.com пользователя mathieu_typo

...и матрицы из собрания музея Плантена-Моретуса. Конкретно эти — курсив Ascendonica. Фотография из альбома на flickr.com пользователя typeoff

Небольшое отступление. Вообще, в то время печатник по большому счету не имел возможности сам выбрать шрифт для набора. Бастарда, швабахер или сивилите — все это определял набор строгих правил и замшелых традиций, которые нелегко было обойти. Определенные типы шрифтов были «зарезервированы» под определенные издания и языки. Эту ситуацию хорошо иллюстрирует письмо Плантена Морийону (Morillon), в котором он пишет, что заказчики отказались от печатания Псалтыри, потому что пробный тираж был набран «фламандским» (т.е. готическим, но не той формы) шрифтом, который их не устраивал. По этим же неписаным правилам, латинские тексты должны были набираться только антиквой — кроме некоторых церковных книг типа тех же псалмов или антифонариев (певческих книг), для которых использовались текстура или фламандская фрактура. Плантен пытался использовать в таких книгах ротунду, однако его планам помешала затянувшаяся Нидерландская буржуазная революция и, как следствие, отсутствие спонсора в лице короля.

Фламандская batarde, популярный почерк во Франции в XV веке (не путать с бастардой). Не знаю, как это по-русски. На фотографии — шрифт Givry словолитни Type Together. PDF можно посмотреть здесь.

Фламандский готический шрифт, нарезанный Хендриком ван ден Кеере в 1570 году. Изображение из книги «The Golden Compasses» Леона Фойта (Leon Voet).

Одна из работ Плантена, в которой он сочетает готику и антикву. В некоторые такие издания добавлялся и сивилите. Изображение с сайта библиотеки Мичиганского университета.

Что касается языков, то антиква использовалась для французского, испанского и итальянского; готика — для немецких диалектов. Появление сивилите все еще сильнее усложнило. Гранжон, как уже было сказано, пытался сделать свое творение национальным французским достоянием, и сивилите какое-то время использовали во Франции. Плантен и некоторые его современники в Нидерландах предприняли попытку распространить сивилите, имитирующий современные им рукописные тексты, как гражданский шрифт для текстов на голландском и французском. Однако конкуренция со стороны антиквы и гуманистических курсивов была столь велика, что Плантен вскоре прекратил попытки издавать набранные сивилите книги на французском (последнее хоть сколько-нибудь значимое издание датируется 1564-м годом). Впрочем, его типография Officina Plantiniana издала несколько больших работ с сивилите, часто в сочетании с готическими шрифтами, и шрифт Гранжона использовался в Голландии вплоть до конца восемнадцатого века, в основном как шрифт для букварей или любовных романов, но все же очевидно, что затея Гранжона, хоть и поддержанная самым крупным типографом того времени Плантеном, провалилась. Это легко объясняется приверженностью Гранжона канону при выборе шрифта во избежание возможных недопониманий с заказчиками, в основном финансового свойства.

Главные конкуренты сивилите — курсивы Людовико Дельи Арриги (Ludoviсo Delhi Arrighi). Это — знаменитая Operina. Изображение из блога typefoundry.blogspot.com

Для Плантена Гранжон создал тридцать четыре шрифта в виде матриц, тринадцать из которых упомянуты в описи имущества Плантена, вместе с сопровождающими их пуансонами. В 1565 же году Гранжон выпускает шрифт Парангон Грек по наущению Плантена как ответ на Грек дю Руа (Королевский Греческий) Гарамона. Плантен использовал этот шрифт для набора своей Biblia Polyglotta (Biblia Regia) (для нее же Гранжон вырезал халдейские и сирийские знаки). Эта книга считается самым значительным произведением книгопечатного искусства XVI века — редактором был Бенедикт Монтано (Benedictus Arias Montanus), личный священник короля Испании Филиппа Второго, а сама Библия была издана на пяти языках — латинском, еврейском, греческом, халдейском (Старый Завет) и сирийском (Новый Завет). Еврейские знаки вырезал Гийом ле Бе (Guillaume Le Bé). Всего было выпущено 1200 копий на бумаге и 12 — на пергаменте. Стоит отметить, что работа ле Бе — единственный случай, когда Плантен заказал работу кому-то кроме Гранжона; как правило, у Гарамона, ван ден Кеере и прочих он покупал уже готовые работы.

Пуансоны из музея Плантена-Моретуса. Слева внизу Гранжон, справа вверху ле Бе, справа внизу Гарамон, Слева вверху ван ден Кеере. Изображение из книги «The Golden Compasses» Леона Фойта.

Похоже, тот же шрифт, что и предыдуший — курсив Парангон (это одновременно название и размер литер). Впервые упомянут в описи имущества Плантена в 1563 году. Изображение из книги «The Golden Compasses» Леона Фойта.

Шрифт Courante sur le vray Text, вырезанный Гранжоном для книги «Index characterum» Плантена, 1567. Изображение из книги «Textual Scholarship» Дэвида Гритэма (David C. Greetham)

Еще две страницы Библии Полиглотта. Это Новый Завет. На странице слева (т.е. сверху) текст на сирийском с переводом на латинский. На странице справа греческий текст с переводом на латинский. И в подвале у обеих страниц пересказ на халдейском. Плюс поправки, внесенные от руки Бенито Монтано. Изображение с сайта музея Плантена-Моретуса.

На примере работы для Biblia Polyglotta можно проследить скорость работы Гранжона: 3 февраля 1565 года он заключил с Плантеном контракт на греческий шрифт, 9 февраля прислал первые пятнадцать пуансонов, а закончил работу 29 июня. То есть, 200 пуансонов за 156 дней, включая выходные и праздники. Для Плантена Гранжон даже переделывал антикву Гарамона — уменьшал выносные элементы, чтобы на странице уместилось больше знаков. В 1570-74 гг., работая в Париже, Гранжон продает свои гарнитуры на Франкфуртской ярмарке, которая уже тогда была центром мировой книжной торговли. Первые кириллические антикву и курсив также нарезал он. Набранная этой антиквой (скорее похожей на полуустав, по замечанию Владимира Ефимова) книга есть в Российской государственной библиотеке («Катехизис», 1584) и в Biblioteca Vallicelliana в Риме.

Гранжон стал первым словолитчиком, начавшим решать проблемы печатания арабскими шрифтами. Все началось с попыток Папства объединить левантийские церкви с римской. Эти христианские меньшинства — марониты, якобиты, копты, несториане, православные греки и другие — имели свои многочисленные диаспоры в крупных торговых центрах, таких как Константинополь и Александрия. Папа Григорий XIII решил начать с маронитов (у них были тесные торговые связи с Италией), и в 1584 году (за год до смерти) основал маронитский университет в Риме для обучения миссионеров разным восточным языкам. Благодарные марониты ринулись писать, редактировать и переводить книги с латинского на арабский и сирийский и обратно. Однако вскоре стало понятно, что Ватикану пришло время серьезно пересмотреть свои возможности печати на арабском, поэтому Григорий XIII назначил кардинала Фердинандо ди Медичи директором новой типографии, которая стала называться Medici Press. Медичи, в свою очередь, нашел некоего Джована Баттисту Раймонди для пересмотра всей системы печатания на арабском.

Раймонди был философом, математиком и физиком — весьма и весьма достойным человеком, в общем. Он знал арабский, турецкий и персидский языки и собирал материалы и словари, относящиеся к этим языкам. Чтобы организовать типографию для печати на арабском, Раймонди арендовал несколько зданий на площади Монте дель Оро в Риме, заказал прессы, краску, бумагу и все необходимое, после чего через словолитчика по имени Доменико Баса купил пуансоны для создания арабских литер — пуансоны, вырезанные Гранжоном. Вскоре стало ясно, что от таланта Гранжона будет зависеть большая часть всей кампании, поэтому Раймонди упросил его остаться в Риме, предложил бесплатный дом, зарплату в десять золотых скуди в месяц, один золотой скудо за каждую стальную матрицу и триста римских скудо за каждый вырезанный алфавит. Это, если в пересчете на рубли, совершенно какие-то дикие деньги, поэтому Гранжон, которому было уже 72, согласился и тут же приступил к работе. У него были все причины отказаться — не стоит забывать, что Гранжону, который был протестантом, пришлось вырезать шрифты, которыми набирали книги, предназначенные для обращения дальних стран в католицизм.

За несколько лет он вырезал множество арабских шрифтов, основанных на предоставленных Раймонди каллиграфических эскизах. Однако первая книга вышла только в 1591 году, спустя семь лет после основания типографии. Шестого сентября 1586 года, он закончил шрифт в мелком кегле, который был использован для набора знаменитейшего (именно так) издания сочинений Авиценны в 1593 году. Доделать все начертания Гранжон не успел — после его смерти в 1589 году его дело продолжил Джованни Кавальон, дорезавший средний и крупный кегль для этого издания. В 1592 году был издан Alphabeticum arabicum — 64-страничный печатный образец с шрифтами Гранжона и с эссе о арабской системе письменности. В 1594 году были изданы сочинения Евклида, набранные тем же мелким шрифтом Гранжона (слегка измененным) — и это была первая напечатанная книга на турецком.

Страницы 77 и 78 Евангелия на арабском, напечатанного обновленной ватиканской типографией, 1591. По щелчку откроется большой фрагмент, а по этой ссылке можно посмотреть страницу в огромном увеличении целиком или вообще всю книгу, спасибо бесценному сайту Vivarium

Грегорианский календарь на армянском. Армянский шрифт был спроектирован Гранжоном вскоре после приезда в Рим. Изображение с сайта ibiblio.org

Печатный образец шрифтов ватиканской типографии. Курсив явно Гранжона. Иллюстрация из книги «Printing Types Their History Forms and Use» Дэниэла Беркли Апдайка

Всего за свою жизнь Гранжон создал 9 шрифтов и набор музыкальных символов. А работая пуансонистом, он создал около 50 разных алфавитов и вырезал около 6000 матриц.

Хефлер и Фрер-Джонс (Hoefler & Frere-Johnes) сделали шрифт «The St. Augustin Civilité», оцифровав с некоторыми изменениями «St. Augustin Lettre Francoise» Гранжона (1562). Цифры и знаки препинания в этом цифровом шрифте — из шрифта «Courante» Гранжона (1567).

Прототипом для шрифта Картера стал курсив, вырезанный Гранжоном для Плантена — Ascendonica Romaine и Ascendonica Cursive. Оба этих шрифта появились в книге образцов Плантена в 1585 году, оба были вырезаны в 1570-71 годах. Изображение с сайта adobe.com

Шрифт Granjon, напротив, к Гранжону никакого отношения не имеет, просто так назвали («чтобы отличался»). Любимый Times New Roman, по некоторым данным, также может быть основан на работах Гранжона (его возможным прототипом был как раз «Плантен» Пьерпонта). На эту тему есть роскошная статья Владимира Ефимова. На этом всё.

Автор материала: Тимофей Березин. (первая публикация в дневнике mailonsunday)

Огромное спасибо Максиму Жукову и Владимиру Ефимову за редактирование и сайтам muslimheritage.com и dbnl.org, они знают, за что :)